Исполнитель [СИ] - Александр Олегович Курзанцев

преступлениях против человечности, попрании базовых норм морали и прав граждан Российской Федерации. Суд определяет подобные действия как исключительные и голосует за наказание в виде бессрочного посмертного заключения.

Главный судья посмотрел на своих коллег слева и справа, затем резюмировал:

— Единогласно.

— Стойте, нет, только не это! — завопил Наггибатор, — неписи проклятые. Мои статы, я их так долго набивал! Система! — он поднял голову к потолку, насколько позволял металлический обруч на шее, завыл, — Система-а-а!

Если игрок просто сидит под негаторами, то он ничего не теряет. Впрочем, для многих будет боль просто от того, что он сидит, а другие игроки в это время качаются. Но для совершивших более тяжкие преступления кара была иной. Если под излучением держать труп игрока, то постепенно у него начинают падать значения статов. Но не уровень. А чем выше уровень, тем сложнее набивать статы. А для любого игрока статы это священная корова которую всеми силами прокачивают, радуясь каждой единичке. И утрату эту не восполнить ничем, потому что придётся заново их набивать, только прилагая кратно больше усилий.

Но если одни выходят после нескольких месяцев, потеряв единиц по пять, семь, то бессрочное на то и бессрочное, что лежать Наггибатор будет хладным трупом столько, сколько будет существовать эта тюрьма. И даже если когда-нибудь выйдет отсюда, то со слитыми до минимума статами. И плевать, что он четырнадцатого уровня. Его, в таком состоянии забьёт даже первоуровневый игрок или самый слабый данжевый моб с одного удара. Просто потому, что единица в жизни и выносливости, это пять единиц хэпэ. И нулевые сопротивляемости урону.

Наггибатор это прекрасно понимал.

— Приговор обжалованию не полежит, — произнёс судья, не обращая внимания на разразившуюся у обвиняемого истерику, — и будет исполнен немедленно.

Вся троица синхронно поднялась со своих мест и скрылась в двери, оставляя нас одних.

Я сделал шаг за спиной лже-эльфа. Тот задёргался ещё яростней, заорал:

— Кто ты?! Кто ты, урод?! Не подходи ко мне!

В стене открылось окошко и, протянув руку, я взял лежавший там пистолет Макарова. Вынул магазин, посмотрел на матово блеснувший единственный патрон. Вставил обратно, снял с предохранителя, передернул затвор.

От прозвучавшего как гром, в почти полной тишине, металлического лязга, Наггибатор на секунду замолчал, а затем завыл и задёргался пуще прежнего.

Тёмный зрачок ствола уставился точно ему в затылок. Палец плавно выбрал свободный ход спускового крючка. Грохнул выстрел, голова игрока мотнулась и безвольно повисла на обруче.

— Приговор исполнен, — негромко произнёс я, положив пистолет обратно.

Окошко закрылось, после чего в комнату снова вошли два охранника и врач, что, постоянно косясь на меня, констатировал смерть игрока. Тело отцепили с кресла и унесли, а я, проводив их взглядом, пошел раздеваться. Меня ждал следующий выезд.

Глава 2

— Сергеич, высади здесь, — попросил я водителя, затем, когда он притормозил, выскочил из Газели на улицу.

Было уже темно, но фонари работали, освещая тротуар и проезжую часть с редкими автомобилями. Жизнь горожан постепенно налаживалась, но слишком свежи были события совсем недавнего прошлого, поэтому большинство старалось с наступлением тёмного времени суток запереться в своих квартирах, получив таким образом, хоть небольшую, но защиту. Задерживающихся на работе или по своим делам смельчаков было немного, да и те старались передвигаться быстрым шагом, поминутно оглядываясь.

Дёрнув дверь магазина с неоригинальным названием “У Петровича”, я подошел к перегораживающей помещение массивной решётке сваренной из прутка сантиметров трёх толщиной, наклонился к окошечку, произнёс, обращаясь к пожилой продавщице:

— Добрый вечер, пива, “Дварфийское горное”, литр.

— Шестьдесят рублей, — ответила, та, вставила пластиковую бутылку в кран, затем, взяв у меня сторублевку, отсчитала четыре бумажных десятки.

— И пакет, — добавил я, после чего одна из десяток исчезла, а взамен мне отсыпали семь рублей мелочью.

Пиво и самом деле было дварфийским и варилось из ингредиентов выращенных игроками решившими качать кулинарию и фермерство. Рецепт был начального уровня, требовал всего ничего по ингредиентам, поэтому все начинающие крафтеры варили его в огромных количествах, качая ремесло. Самим игрокам оно было не особо нужно, ибо помимо копеечного баффа на восстановление хэпэ, давало дебафф к ловкости, а вот обычные люди распробовали, потому что игровые баффы и дебаффы на них не действовали, и это просто было пиво с необычным насыщенным вкусом. Правда, лишку перепивать тоже не стоило, похмелье с него на утро бывало жутким.

Путь до дома по пустынным дворам занял минут пятнадцать. Я по привычке немного попетлял и по проверялся, на случай слежки. Времена оголтелого беспредела ушли, но бдительность терять не стоило.

Поднявшись на четвёртый этаж старой кирпичной пятиэтажки, я отпер сначала один, затем второй замок на двери, зашел в прихожую, щёлкнул выключателем. Под светом так и не поменяной на люстру лампочки, что висела в патроне на проводе пятый год, кинул ключи на тумбочку, повесил куртку и, разувшись, с пакетом прошел в зал.

Включив свет и там, оглядел сиротливо стоявшие диван с журнальным столиком, да телевизор на стене напротив. Плюхнулся на заскрипевшую от такого обращения мебель, ткнул пульт, включая первый канал, пару минут посмотрел интервью с улыбающимся на весь экран дварфом рассказывающим про успехи развития крафтовых ремёсел и их применения в народном хозяйстве, затем переключил на второй канал. Там шёл новый телесериал “Лекарь”, где игрок-жрец, став врачом районной больницы, собирал вокруг себя команду из друида, монаха и волшебника, после чего лечил пациентов с самыми сложными случаями, находя, благодаря игровым умениям, оригинальные способы исцеления. Был он, кстати, эльфом.

Три раза ха. Эльф и лечение людей, понятия несовместимые.

Вздохнув, я поубавил громкость, расстегнул пояс, поморщившись, отстегнул от него запищавшую коробочку, поставил ту на зарядку. В одно движение скрутил с бутылки пробку и разом отпил треть.

Правительство активно пыталось исправить изрядно подмоченный образ игрока в людском сознании, как по мне, зря, но там наверху виднее.

Эльфы… я посмотрел на стену, где висел портрет улыбающейся девушки, а затем на безымянный палец правой руки, где матово поблёскивало тонкое золотое кольцо. Моя жена…

Когда пришла Система, она проснулась эльфийкой, а вот я так и остался человеком. Этого она стерпеть не смогла. Меня обвинили в предательстве, как будто это я решал какой мне быть расы, а затем сообщили, что оставаться женой человека, это ниже её эльфийского достоинства. И в несколько дней, найдя через глобальный чат других эльфов, моя благоверная упорхнула в закат. За последующий год так больше со мной и не связавшись. Я порывался её найти, но каждый раз останавливал